|
Скитаясь по съемным квартирам подвалам и казенным углам, многодетная омская семья нашла временный приют в Казахстане. Но жить бы ей хотелояь в России, которой она не нужна
Из приюта – в подвал
В роддоме многопрофильной больницы на окраине Омска у Юли Беляевой 9-го апреля родился сын. Здоровенький, 3,5 килограмма, пока без имени. Все бы хорошо, да только жить им в России негде. Пятеро ее детей, рожденные ранее, живут в Казахстане – в городе Караганде, уехали туда в сентябре прошлого года с мужем Михаилом Мининым к его родителям, они оба – пенсионеры, за ними тоже нужен уход: мама страдает шизофренией, отец – рассеянным склерозом, практически не встает.
Площадь родительской хрущевки – 42 кв.м: условия практически райские в сравнении с теми, в каких они жили до переезда – в подвале железнодорожного общежития на 12 кв.м всемером. Дух у этого помещения – нежилой: он пропитан канализационными испарениями, в умывальнике – черная вода, иногда, когда трубу на верхних этажах забивало, с него стекали на пол фекалии, а из бытовки, что за стеной, часто захаживали к ним крысы.
А до того многодетная семья проживала в социальной гостинице, на примерно такой же площади. Там, говорит Юлия, было хуже, хотя чище воздух и вода, не водилось крыс, но общая атмосфера – тяжелая, угнетающая. «Относилось к нам руководство плохо. Каждый день выговаривали мне за то, что дети бегают по коридору. А где еще им бегать? Когда сидели в комнате, тоже делали замечания: - Что за шум там у вас? Разговаривать и смеяться надо было вполголоса. После 11 вечера выключали свет, а мы в это время еще не ложимся спать».
Администрации Центра соцадаптации не хотелось их видеть и слышать. Не взлюбили эту семью и органы соцзащиты, опеки и попечительства. Их раздражает то, что Юлия так часто рожает. Зачем она это делает, спрашивали ее и в службе охраны материнства и детства, и в департаменте жилищной политики мэрии. Она отвечает, что деток ей дает Бог, а от Его дара отказываться нельзя. Искреннюю веру ее госслужащие принимают за невменяемость. Одна из видных социальных чиновниц сказала ей: «Тебя надо стерилизовать».
Да, она такая – истовая православная. Юля объясняет: в первые пять лет их супружества детей у них с Михаилом не было, а потом молитвы ее до Бога дошли, и случилось чудо: родилась Саша, ей сейчас 12 лет. Затем пошли сыновья: в 2005 – Иван, в 2006 – Богдан, в 2008 – Матвей, в 2011 – Тимофей.
Жили они в то время на съемной квартире. Трудно, но терпимо: дело было у них свое по ее специальности: продавали с мужем на вещевом рынке каши и салаты местным лоточникам, сами их готовили – по 50-60 порций в день. Выручки хватало на оплату жилья, на еду одежду, обзавелись даже телевизором, мобильниками, но силы не рассчитали. «Роды у Тимочки были трудными, поэтому бизнес пришлось прервать». Их «нишу» в Торговом городе быстро заняли. Устроился Михаил на рынке разнорабочим – там заработки совсем не те, со съемной квартиры пришлось уйти.
Странное и страшное
Так оказались они в социальной гостинице. В конце ноября 2011, на третий месяц проживания в ней, Юлии стало невмоготу: она решила ехать в Москву – надеялась дойти до Медведева (в то время он был президентом РФ), показать ему своих деток и спросить, что им делать? Заранее отправила в его общественную приемную телеграмму о том, что им негде жить.
Об этой поездке мы подробно рассказывали в заметке «Детей забрали на анализы» (Новая, 5 сентября 2012), но выходила она только на сайте. Поэтому хронологию событий тех повторим.
О том, что она собралась в Москву, сотрудникам областного министерства труда и соцразвития было известно: Юлия поделилась с ними своими планами. На Омском ж.д. вокзале встретили их приветливо: накормили, до прибытия поезда поселили в комнату отдыха. На Ярославском в Москве сказали, что комнату матери и ребенка - она просила ее на 2-3 дня – предоставить не могут. Но о приюте их позаботились: «Стали куда-то звонить, потом говорят: - Нашли хорошее место: вам там будет удобно. Пришел за нами автобус - красивый, похожий на «Мерседес».
Привезли их в социальный приют для детей и подростков «Алтуфьево». Там окружили их с десяток женщин интеллигентного вида. «А, может, их было и больше». Осматривали детей, расспрашивали об их здоровье.
Затем посадили их в полицейский автомобиль – повезли в ОВД «Отрадное». На вопрос Юлии «зачем?» ответили: «надо оформить документы», не поясняя, какие и для чего.
Хотя предчувствия у нее были скверные, понятно, что сбежать от полиции со всей своей «пятерней», с десятимесячным на руках она никуда не могла. Да и куда в Москве, на ночь глядя?
Пока в райотделе участковый инспектор по делам несовершеннолетних составлял протокол, прикрывая его рукой (как позже выяснилось, там было записано, что дети -«безнадзорные и беспризорные») приехали непонятно откуда четыре медика.
«Они стали осматривать ребятишек прямо там, в кабинете в антисанитарных условиях. Здание там старое, запущенное – кругом пыль и грязь. А они раздевают их, младшего Тимочку кладут на стол, где в полпальца слой пыли. Я заплакала, закричала, чувствуя, что совершается преступление, но они продолжали осмотр, делая вид, что меня не слышат».
Четырех детей определили в детскую горбольницу № 21, младшего – в Дом малютки. Самой Юлии дали адрес приюта для бомжей. Вот так устроили их «со всеми удобствами».
Утром она поехала на Ильинку, в приемную президента РФ. Сказала охране, что она – мать пятерых детей, которых украли и требует встречи с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Ее провели в департамент по работе с обращениями граждан. Главный советник его Виктория Сургутская позвонила в больницу и в Дом малютки, после чего сказала ей: «Быстрей езжай – забирай».
Анализы и диагнозы
К тому времени прилетел в Москву Михаил (Юлия позвонила ему ночью, выйдя из ОВД: заняв денег, вылетел первым рейсом). Забирали детей вместе с ним. Согласно выпискам из медкарт, подписанным главрачом и завотделением, скрепленным штампом медучреждения, все дети их – «беспризорные и безнадзорные». Все – больны: пиэлоактазия левой почки, нефроптоз, острая респираторная инфекция… Однако в медкартах омских больниц, где они наблюдаются, таких болезней не значится. «Да и нет их – уверяет Юля – и не было у моих детей никогда». Совпадает московский диагноз с омским только у Ивана. Но диагноз этот – «бронхиальная астма» - продиктовала врачам больницы № 21 его старшая сестра Саша, и они ей поверили на слово. Еще Саша рассказывает, что когда после расставания с мамой они заплакали, медсестра их успокаивала: «Что вы хнычете? Ваша мама отказалась от вас».
Поражают в медкартах объемы проделанных медиками работ: подробнейшие анализы, в том числе биохимический крови, мочи, УЗИ почек, рентгенография органов грудной клетки (всего 17-18 пунктов). Зачем? Почему московские врачи и полиция так вдруг озаботились здоровьем детей, прибывших в столицу на пару дней? Юля не просила их об этой заботе. Не просила их вообще ни о чем: попросила только администрацию Ярославского ж.д. вокзала дать какую-нибудь комнату на 2-3 дня.
Как сказал «Новой» лидер движения «За свои права» медик по образованию Сергей Селиванов, подобные обследования проводятся при подготовке к трансплантации органов.
В приемной президента РФ Юлии выдали документ о том, что ее обращение, в котором описано все, что с нею в столице произошло, «направлено на рассмотрение в ГУВД Москвы». Дата – 29 ноября 2011. Никакого ответа не получила она до сих пор.
Время пошло
Омские власти на просьбу президентской приемной «рассмотреть возможность решения жилищного вопроса для этой семьи» отреагировали: предоставили ей комнату на техническом этаже общежития РЖД. Определяя их туда, мэрия обещала, что проживут они там не больше двух месяцев, потом подберут им что-то более подходящее. Прожили они там почти год. Летом прошлого года в Омске сменилась власть. Юлии удалось попасть на прием к новому губернатору Виктору Назарову. Он сказал ей: «Дайте нам немного времени, Юлия Александровна» (раньше, говорит она, никто из представителей власти ее по отчеству не называл). Написал на ее заявлении распоряжение областному министру строительства и ЖКХ: «Решить вопрос…». Министр Станислав Гребенщиков тоже попросил времени и посоветовал успокоиться.
Но успокоиться не получилось: в сентябре снова зачастили крысы в подвал. И представители органов опеки, особенно после публикации в «Новой газете» - были, говорит Юлия, угрожающие звонки: «Доиграешься – заберем у тебя детей». Вот и уехали они в Казахстан.
Добрые люди помогли там устроить в школу Сашу (она пошла в пятый класс), Ивана – в первый, Богдана – в нулевой. Учатся все очень хорошо. Саша и в Омске имела кучу похвальных грамот, благодарностей и дипломов победителя олимпиад. А Иван заканчивает учебный год по всем предметам на «5», только по одному четверка. Надо ли было его «стерилизовать»? В условиях, почти непригодных для жизни, дети растут умными и здоровыми: может быть, вера ее помогает им?
«Гражданства – говорит Юлия – мы не меняли». И жить бы хотелось им здесь, поэтому и приехала она рожать в Омск. 15-го апреля ее выписали из роддома, и поселилась она с маленьким в том же подвале. «Ничего, месяц переживем». На 14 мая ей назначен прием у министра Гребещикова: времени для решения вопроса с жильем Юлия предоставила ему предостаточно. Что он ответит ей, мы вам сообщим.
Георгий Бородянский
Источник: http://www.novayagazeta.ru/society/57833.html |
