Омск Политический

Через десять минут до меня доходит, что никак я сегодня на эту комиссию попасть не могу, поскольку именно сегодня и именно в 17:00 участвую в диспуте, организованном Омским Клубом и Омским Клубом Деловых Журналистов в модном доме "Роба", который готовился давно и трудно и сорвать который я не имею никакого права.

Начинаю искать телефоны, чтобы попытаться выяснить, действительно ли этот звонок был из мэрии, от кого именно, и, главное, чтобы сообщить о накладке. Помню, что все письма на наши уведомления о проведении публичных акций приходили за подписью самой мадам Вижевитовой или ее сотрудников. Прошу у коллеги-журналиста дать мне ее телефон. Звоню. Никто не отвечает.

Захожу на официальный сайт мэрии, нахожу телефон департамента правового обеспечения, начальник которого Подгорбунский обычно подписывал дурацкие рекомендации об изменении места и времени митингов. Звоню - никто не отвечает.

Решаю действовать более аккуратно. Нахожу телефон приемной администрации, надеясь по старой памяти на содействие. Отвечает молодой голос, похожий на голос продавщицы социального рынка. Объясняю ситуацию, прошу помочь найти координаты комиссии. Девица сначала перебивая меня и раздражаясь заявляет, что у них в мэрии "много всяких комиссий". Потом все-таки дает телефон организационно-правового управления.

Звоню по этому телефону - никто не отвечает. Мне это уже начинает надоедать. Нахожу телефон госпожи Вижевитовой. Звоню. Натыкаюсь еще на одну раздраженную девицу. Спокойно объясняю ситуацию. Прошу ее представиться и принять телефонограмму на имя Вижевитовой. Объясняю, что вопрос этот важный, имеет отношение к общественной безопасности, требует соблюдения процедуры. Девушка не представляется, а отодвинув трубку, устраивает совещание с товарками по кабинету: "Тут звонит разъяренный мужчина и требует..." Я ей еще раз спокойно поясняю, что я не разъяренный мужчина, а Виктор Владимирович Корб, организатор публичного мероприятия. Объясняю ей, насколько важно чиновникам строго исполнять все требования Закона. Прошу представиться. Она нехотя выдавливает из себя "Татьяна Эдуардовна", но фамилию так и не называет. Мне это надоедает, бросаю трубку.

Через десять минут звонит... первая девушка. Представляется Первойкиной Еленой Петровной, зам начальника организационно-правового управления. Я ей кратко описываю сложившуюся ситуацию. Она в ответ уверяет, что комиссию перенести уже нельзя, поскольку иначе будет пропущен установленный законом срок для официального ответа администрации на уведомление. Уточняет, где и как меня можно будет найти, чтобы вручить этот ответ. Изъявляет даже готовность... лично приехать домой и доставить этот документ.

Мне это все уже порядком надоедает. Кратко объясняю девушке ситуацию. Предлагаю пари на бутылку коньяка о том, что я заранее могу точно сказать, какой именно "ответ" придумает сегодняшняя комиссия. Напоминаю, что нынешняя администрация уже не раз демонстрировала полный правовой нигилизм, абсолютное неуважение к Закону и даже факты прямого должностного подлога. Поэтому у меня нет никакого желания помогать им в этом. Объяснил также и то, что у меня нет никаких оснований считать этот разговор официальным общением с администрацией, поскольку у меня нет уверенности в том, что я разговариваю именно с тем сотрудником администрации, за которого себя выдает голос по телефону :-)

P.S. Девушка сказала, кстати, что "в администрации принято решение теперь приглашать на заседания комиссии организаторов публичных мероприятий". Это у них, видимо, модернизацией повеяло. Потому что такая практика была во всех предыдущих администрациях, начиная еще с советского времени, а была прекращена именно после прихода на Гагарина, 34 команды Шрейдера с его главной юристкой Вижевитовой.

P.P.S. Да, с первой-последней девушкой я стал разговаривать лишь после того, как она мне назвала фамилию вижевитовской секретарши - Урбан Татьяна Эдуардовна, если я правильно услышал по телефону.

P.P.P.S. Настроение после этих разговоров осталось мерзопакостное. Мне ведь есть с чем сравнивать: мой стаж общения с чиновниками разных уровней отсчитывается с 1988 года. Могу заверить, что такого уровня обычного человеческого хамства, раздражительности и нетерпимости со стороны мелких муниципальных чиновников не было никогда.