Омск Политический

Органы государства не оставили многодетной матери шансов на возвращение отнятых ими детей. Разлучили их в наказание за то, что слишком бедно живут.

Детский Левиафан

Когда в дом Зухры пришли судебные приставы, ребятишки спрятались под кроватью (если можно ее так назвать - матрас от дивана, подпираемый скамейкой и ящиком). Им было страшно: не понимали, за что хотят отнять их у мамы – чем они провинились, или она? И перед кем? Забирало их у нее на свое попечение государство – что-то такое огромное и абстрактное, чужое, похожее по своим повадкам в лице органов опеки на злую мачеху: строгие, недовольные чем-то женщины приходили оттуда почти каждый день – они делали маме разные замечания, она с ними ругалась, говорила, что никому детей не отдаст, «чтобы забыли сюда дорогу». А они все равно приходили – настойчиво стучали в окно.

И оказалось, что они правы. 2–го июня с.г. Центральный райсуд г. Омска постановил ограничить Зухру Бакиеву в материнских правах.

— Такого удара – говорит она – я не ожидала. Выходит, что я – непутевая мать. За что меня так? Ведь я не пью, не гуляю. Одна растила всех пятерых. А от опеки никакой помощи не было: только приходят и играют на нервах – все у тебя не так, воды нет, крыша протекает, потолок провисает, детям тут жить опасно, где у тебя дрова… А еще что придумывали: может, тут у тебя завелся мужик, а если он – педофил… Я их, честно говоря, иногда посылала куда подальше, агрессировала. Может быть, зря? Может, зацепило их, и в отместку довели дело до суда.

В этом доме со всеми удобствами во дворе и далеко от двора (колонка с водою – километрах в полутора от него) проживает она около 13 лет. Здесь родились все три ее дочки – в 2004 году Анжелика, в 2007 - Вероника, в феврале прошлого года - Лаура и младший сын Май, пошедший в этом году в первый класс (такое имя у него, говорит Зухра, потому что зачат был 1-го мая). А старшему - Артему уже 22 года, родился в Тевризском районе - на севере Омской области, окончил 9 классов, отслужил в армии, работает подсобником на стройках, «неофициально». Артем – единственный, кто с нею остался, хотя приставы и его хотели забрать («сказали: собирайся – подумали, что мне еще нет 18-ти».

Недоказанные отцы

Все ее дети – от гражданских мужей. Первый, рассказывает Зухра, был слабохарактерным:

Мы с ним толком и не жили – сходились, расходились, он маму слушался, а она считала, что я с маленьким для него – обуза. Мой отец ему говорит: - Рустам, ты определись - с семьей живешь, или с мамой. Он выбрал маму, а про сына – Артема все эти годы не вспоминал. Так они живут с нею, люди рассказывают: корова у них, огород. Своей семьей так и не обзавелся, на работу никуда не устроился, выпивает - что с него взять?

Пыталась Зухра в свое время взять с него алименты. «В суде девушка стала смотреть документы, спрашивает: - Почему в свидетельстве о рождении отца нет? На кого будешь подавать? А я же тогда была еще молодая, 19 лет: стыдно стало, вот же, думаю, стыд-позор, да к тому же неграмотная – образование у меня 8 классов. Взяла бумаги свои и ушла.

Второго ее гражданского супруга зовут Иван: он – отец Анжелики, Вероники и Мая. Тоже пьющий. «Как-то на человека напал: два года дали ему за хулиганство. Когда вышел из тюрьмы, просился, да и до сих пор просится просто так, без обязательств со мною жить: мол, любовь у него ко мне, или животный инстинкт. Мне это не нужно: если ты не отец моим детям, то и не муж».

Алименты взыскать с него тоже оказалось непросто: для этого надо доказать факт отцовства. «А экспертиза ДНК стоит дорого – у меня таких денег нет». Почему бы, кстати, не заняться этим службе опеки? Но у нее – свои представления о «защите материнства и детства»: она добилась взыскания алиментов не с отцов детей Зухры, а с нее самой – матери-одиночки: половина ее зарплаты уборщицы по решению суда высчитывается в пользу опекунов. Остающиеся 4 тысячи 850 рублей она тратит на отнятых у нее детей: «вот с последней зарплаты куртку купила дочке».

Последний гражданский муж – мигрант из Узбекистана. Когда появилась на свет его дочь, поспешил вернуться на родину. В роддоме Зухре предложили оставить девочку: «Куда вам столько? Вы же одна не справитесь». Она ответила: «Об этом и речи не может быть».

Привычная нищета

Все смешалось в семье Бакиевых: русские, узбеки, татары (национальность Зухры). Дружба народов – самая нежная и теплая, какую можно вообразить. Май – рыженький, Вероника, как и мама – шатенка, Лаура, общая любимица, которую все обнимают и нацеловывают – черноволосая, … «По очереди – говорит Зухра – со мной спали: для них это самая большая радость была. А когда Лаура родилась, я им говорю: со мной спит самая маленькая, и они соглашались. Я их не то что никогда не била, упаси Бог, никогда почти и не наказывала, поругаю, может быть, иногда».

В общем счастливы были дети, пока не разлучила их с мамой Родина-мачеха.

Не могу понять, правда, на что они жили. Зухра загибает пальцы: пособие на ребенка до полутора лет – 6 тысяч 200 рублей, и на каждого несовершеннолетнего – по тысяче.

– Еще 500 рублей я получала как многодетная мать, Артем на стройках зарабатывает – когда как, отец мой помогает с пенсии. Тысяч 15-20 выходило у нас.

– И этого хватало?

– На еду хватало, и на одежду иногда. Каша варила им, супы, фрукты покупала, соки, дети у меня все – абсолютно здоровые. Когда полтора година исполнилось ребенку, я сразу на работу шла. Кто-то из техничек уходит в отпуск – беру еще ставку, у меня даже и не спрашивали: знали, что мне надо. И я уже знала, что с этих денег могу то-то , то-то купить – ранец, костюмчик, школьные принадлежности, за коммуналку долг погасить.

– Сколько вы платите за коммуналку?

- Раньше двух тысяч в месяц хватало – за свет, за газ, за дрова, сейчас – подороже…Трудно, конечно: флягу воды привезешь – на стирку не хватит, надо еще, как минимум, две, и помыться, и суп сварить. Дети мылись в тазиках, и я также, но мы – привычные.

Судебные приставы были удивлены, что дети, живущие в таких условиях – чистенькие, ухоженные, хорошо одеты.

- Мне, конечно, плохо стало, когда их увидела: целый отряд, вооруженный, с кобурой на ремнях. Они стали меня успокаивать: - Не волнуйтесь, мы постараемся вам помочь, детей забираем на время, им будет там хорошо, а когда у вас все наладится, они к вам вернутся. Вы знаете, они так говорили, что я им поверила, посмотрела в глаза им, и мне показалось, что эти люди пришли с добром: они же не виноваты – такая у них работа. Ладно, сказала ребятишкам, вылезайте из-под кровати. Она всегда маму слушаются. Когда их уводили, конечно, плакали, но не кричали, молча.

Запрещенная мама

Месяц пробыли в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних «Гармония». Потом их определили в приемную семью.

- Повезло нам: хозяйка там оказалась хорошей женщиной, понимающей - видела, что дети скучают по мне. Приезжала к ним без разрешения службы опеки.

- Она что - запрещала вам ездить туда?

- Они мне даже адрес этой семьи не дали. Я металась – не знала, где их искать, пока мне Анжелика оттуда не позвонила. Инспектор сказала: «Ты не будешь там встречаться с детьми. И к тебе никто их не повезет: будешь видеться с ними где-нибудь в условленном месте». Но Оксана позволила мне к ним приезжать. И еще отдавала мне тайно маленькую Лауру – на неделю, потом на две…Опека этого не заметила. Я Оксане благодарна за все.

В конце августа опекунство переоформили на сестру Зухры. «Оксана не возражала: ей дети, которые любят родную мать, не нужны. Ей нужны дети алкоголиков, наркоманов, которые с корнем вырваны из родной семьи, чтобы она могла стать им матерью. Вместо моих ей дали четырех детей- инвалидов, и она рада».

А вот с родной сестрой у Зухры возникли проблемы, которых она не ожидала совсем. «Она обещала мне, что как только получит детей, я начну с ними чаще видеться, но получилось наоборот: ее служба опеки так запугала, что она мне вообще в свиданиях с детьми отказала, категорически. Я с ней сильно из-за этого поругалась. Когда пришла, она сказала мне: - Уходи, а то вызову полицию. И что делать теперь? Так-то дом у нее добротный: две большие комнаты, большая кухня, машина есть, муж уж хорошо зарабатывает – не бедствуют, за каждого моего ребенка платят ей то ли 5, то ли 6 тысяч рублей. Если б мне такие деньги давали, я б свой дом отремонтировала уже давно.

- А дети к вашей сестре как относятся?

- Она в строгости их держит – они побаиваются ее. Конечно, домой хотят, к маме. Я только по телефону с ними теперь разговариваю.

Неисполнимое производство

Зухра пытается устроиться на вторую работу, чтобы исполнить решение суда, однако шансов ей на возврат детей государство практически не оставило «Судебный пристав мне дала поручение: отремонтировать крышу, отремонтировать печку, желательно поставить забор, заменить пол – после этого могу подать заявление о восстановлении материнских прав». Все это она должна сделать одна – на зарплату технички, половину которой с нее высчитывают решением того же суда на «алименты», чтобы физически выполнить требования истца она не смогла. Что это, как не обыкновенный фашизм?

По словам Зухры, в ходе судебного заседания, оппоненты ее улыбались, смеялись: «Для них это вроде разделки мяса».

Даже если каким-то чудом и выполнит она все, что предписала Фемида, не факт, что ей детей возвратят. «Это суд будет решать» - многозначительно сказали в службе опеки. В запасе у охранителей материнства и детства имеется убийственный аргумент. «Они мне уже говорили об этом: стольким детям в моем доме жить не положено - в нем слишком маленькая жилплощадь , всего 25 кв. м». То есть Зухре надо как-нибудь умудриться подзаработать – найти более достойное место уборщицы (лучше где-нибудь в «Роснефти» или в Кремле) и приобрести, исходя из действующей социальной нормы (18 кв. м на человека) квартиру площадью 108 кв.м., как положено им по закону на шестерых. Тогда, может быть, у опекунов больше не возникнет вопросов.

Обыкновенный ГУЛАГ

Наверное, виновата она перед государством в том, что слишком много детей родила. Но ведь оно само призывало к этому, в том числе и устами президента. А недавно, 17 августа с.г солидарная с государством патриаршая комиссия РПЦ обнародовала рекомендации для россиян – «иметь как можно больше детей, при этом смирившись с бедностью». Священноначальники предлагают соотечественникам «жить по средствам – учиться не тратить деньги направо и налево, не покупать себе каждый год по новому телефону, не скупать новые платья на распродажах» и пр. Зухра со своей семьей, давно научившаяся жить не в бедности, а в нищете, не тратя денег за их неимением ни на что лишнее, включая необходимое, и доказавшая собственным опытом, что счастье в самом деле не в них, могла бы послужить для этих наставлений живым примером. И в отношении к абортам она /Зухра/ тоже совпадает с «линией партии» (никого, правда, не осуждая, отвергает их только для себя), что и позволило ей родить так много детей. Таким образом, она твердо следует всем нынешним семейно-государственным трендам, и не подозревая об их существовании (ни телевизора, ни компьютера у нее нет). Служба опеки и попечительства должна была по идее не отнимать у нее детей, а ходатайствовать о присвоении ей звания матери-героини.

Но что бы ни провозглашало у нас государство (не важно – плохое или хорошее) выходит в результате прямо противоположное, всегда при этом сильно смахивающее на ГУЛАГ.

- Вам надо идти к Назарову – говорю Зухре.

Вспомнилось, как 3,5 года назад омский губернатор сделал широкий жест, распорядившись выделить многодетной семье, о которой писала «Новая». квартиру в элитном доме стоимостью около 5 млн. рублей. Почему бы не повторить?

Кто такой Назаров, она не знает, хотя губернаторствует он уже пятый год. Не знает и где находятся главные в Омске административные здания - мэрия, облправительство, Заксобрание. Живет на окраине города (ул. 15-я Амурская, 47) – на отшибе цивилизации, и в центр ездить ей за ненадобностью, да и не в чем выходить в люди – на «распродажах платьев» ни разу ей не доводилось бывать. Места тут непроходимые, и удивительно, что служба опеки часто приходила (или приезжала) сюда. Гораздо проще было бы ей дойти или доехать до областного правительства (тем более, что к нему она и причислена), и похлопотать перед его первыми лицами за эту семью, которой для полного счастья не хватает человеческого жилья. Но, вероятно, у «мачехи» совсем другие задачи: она упорно делает все, чтобы красивым, здоровым детям, их любящей и любимой матери, жизнь медом не казалась. Так ей подсказывает, наверное, государственное чутье.

Георгий Бородянский