Омск Политический

В Центральном райсуде Омска 7 –го июля с.г. началось слушание дела бывшего замначальника городского медвытрезвителя майора милиции Константина Кудрина и старшины Александра Мурначева, обвиняемых по статье 286 часть 3 («превышение полномочий с применением насилия»). Согласно постановлению Следственного отдела Следственного комитета при прокуратуре РФ по Центральному округу Омска «10-го мая 2008 года Кудрин и Мурначев, действуя в сговоре, необоснованно поместили в данное заведение, где полагается содержать граждан в тяжелой и средней степени опьянения, супругов Дмитрия и Татьяну Проценко, которые находились в легкой», после чего «унизили их честь и достоинство, а также присвоили принадлежащие им 1710 рублей». Обвинение по данной статье предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 10 лет.

Сверхурочные и подрыв авторитета

В милицию Константин Кудрин пришел не по зову сердца, а по необходимости содержать семью. Ментальность у него не та – не мента, а человека военного. В начале двухтысячных был расформирован истребительный полк, где он 14 лет командовал ротой. Пришлось майору искать работу. Подвернулась вакансия в медвытрезвителе – так и сменил зеленые погоны на серые.

До мая прошлого года на новом месте ни одного взыскания, замечания не имел: за безупречную службу не раз награждался почетными грамотами руководства районного и регионального УВД. И вдруг – обвинение в уголовном преступлении. «Своими действиями – пишет старший следователь СО Н. Яковлев – сотрудники милиции Кудрин и Мурначев подрывали авторитет правоохранительных органов».

Вины своей обвиняемые не признают. Майор, правда, признался мне, что ранее пытался подорвать финансовое состояние органов, и не оставляет этих попыток и до сих пор. В июне 2007 года он подал иск в Центральный райсуд о взыскании с медвытрезвителя оплаты за переработанные часы, которых накопилось у истца за все годы службы в учреждении почти 3500. Хотя, говорит, в милиции сверхурочные – дело обычное, оплату за них высуживать считается непатриотичным, и он не слышал, чтобы кто-то это пробовал до него. Районный суд удовлетворил иск частично: постановил выплатить Кудрину 15 тысяч рублей вместо заявленных им 600 тысяч, ссылаясь на то, что по остальной сумме долга «истек срок давности». Областной суд оставил это решение в силе, надзорная инстанция тоже сочла его правильным, хотя по действующему законодательству в трудовых спорах понятия «срок давности» нет. Это подтвердил и ответ из Конституционного суда на запрос Кудрина – «задолженность должна быть ему выплачена в полном объеме», после чего Константин Кудрин подготовил жалобу в Верховный (она еще не рассмотрена).

Поставлен на «сторожок»

За 8 лет службы во внутренних органах Константин проникнуться их духом не успел: считал, что если он сам не нарушает Закон, а только добивается его исполнения, то ничего страшного ему не грозит. «Когда я обжаловал решение районного суда в областном, – рассказывает Константин – стали чаще наведываться проверяющие во время моих дежурств. Я понял, что меня поставили на «сторожок». Ну, думал, ладно: буду впредь осторожнее, осмотрительнее».

Однако того, что случилось 10-го мая, предусмотреть майор Кудрин не смог. Из обвинительного заключения: «Действуя в сговоре, осознавая, что явно превышают свои полномочия, К.В.Кудрин и А.П. Мурначев, удерживая Д.А. Проценко, лежащего лицом вниз, на кровати, стали привязывать к ней капроновыми ремнями тело и ноги его». Затем «в продолжение преступного умысла с целью причинения потерпевшему физической боли и подавления его воли связали ремнем и руки его, находящиеся за спиной, и, потянув за ремень, подняли их на максимально возможную высоту, после чего зафиксировали их в таком положении, привязав ремень к металлической трубе».

То же самое, по версии следствия, обвиняемые проделали с его супругой - Проценко Т.В., предварительно «нанеся ей неустановленным предметом (электрошока в медвытрезвителе нет – Г.Б.) электрический удар в кисть правой руки, от которого она потеряла сознание и упала на пол».

Кудрин говорит, что те двое ментов, о которых повествует постановление, на его взгляд, достойны пожизненного заключения. Но ни он, ни его помощник себя в этих персонажах не признают - считают их плодом воображения то ли старшего следователя СО, то ли супругов Дмитрия и Татьяны Проценко.

С их заявлением обвиняемых не ознакомили до сих пор. В нем доли правды и вымысла впрямую зависят от степени опьянения писавших, вернее – от точек зрения не нее, степень опьянения, у разных представителей «органов». Следователь утверждает, что у Проценко она была легкой, а экипаж, который подбирал их на улице, свидетельствует о том, что они передвигались с трудом – по обочине проезжей части, и находились в таком состоянии, которое угрожало их здоровью и жизни, что по Закону о милиции (п. 11 ст.11) – главное основание для доставки граждан в «трезвяк». Прежде чем они помещаются туда на ночлег, составляется протокол, проводится медосмотр, что в данном случае и было сделано в присутствии двоих понятых. Фельдшер определил степень опьянения – средней тяжести.

Собственно, подтвердила это и сама потерпевшая - на предварительном следствии, указав в объяснительной, что в момент появления машины из вытрезвителя ее муж «был сильно пьяным – упал, я его подняла».

Если б не вмешательство «Новой»

Из чего же следователь Яковлев сделал вывод, что супруги Проценко были пьяны лишь слегка? Тайна следствия велика. Оно длилось 14 месяцев - на раскрытие убийств обычно отводится 2. Но тут дело – более тонкое, почти политическое: речь о святом – защите прав человека. В одном абзаце постановления процитированы сразу три статьи Конституции РФ, которые гласят следующее: «Ст.21. Достоинство личности охраняется государством, ничто не может быть основанием для его (достоинства) умаления. Ст.22. Каждый гражданин имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Ст.23. Каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени».

Трудно припомнить, чтобы когда-либо ранее прокуратура в наших краях так высоко чтила права человека, если, к примеру, он не носит погон или мантии, не государственный служащий, не депутат (или хотя бы член правильной партии), а всего-навсего, как и супруги Проценко, состоит в звании гражданина РФ. Ведь до сих пор приходилось прокуратуре, да и судам чаще защищать от посягательств рядовых граждан честь и достоинство правоохранителей. Взять тот же медвытрезвитель – не именно этот, а тот, куда в декабре 2006 года попал дизайнер-конструктор Игорь Смирнов. Тогда прокурорские не поверили, что стражи порядка могли причинить слегка подвыпившему гражданину РФ телесные повреждения, да еще и совершить ограбление – забрать у него 1,5 тысячи рублей. Не убедили ее и данные медэкспертизы (12 кровоподтеков синюшного цвета). Правдоподобнее показались ей слова старшины и сержанта милиции – о том, как дизайнер срывал с них погоны и угрожал им физической расправой. В итоге ему было предъявлено обвинение. И только голодовка его защитника и вмешательство «Новой» («Произвол берут измором», 21 декабря 2006) спасли Игоря Смирнова от реального срока.

Не раз в причинении милиционерам вреда, телесного и морального, обвинялись пенсионеры (Наталья Олейник, Валентин Кузнецов, Виктор Никифоров…), предприниматели – в частности, инвалид второй группы Владимир Ширшов (о его деле «Новая» рассказала 4-го марта в статье «Ничего параличного»). Никак не могли поверить следователи и судьи, что и сотрудники милиции – тоже люди (среди которых попадаются нелюди), способные причинить согражданам вред.

Когда начался процесс отрезвления областной правоохранительной системы, сказать не берусь. Но, судя по данному делу, до головы он доходит медленно, хотя в декабре прошлого года казалось, что до нее уже совсем близко – к 5 годам строгого режима за взятку был приговорен замглавы регионального УВД. Однако, как выяснилось на суде, оперативники обнаружили взятку в машине его помощника, который в руки ее не брал. К тому же оказалось, что подсудимый давно стоял поперек горла у милицейского ведомства (из года в год начальник УВД Камерцель отказывался подписывать ему рапорты о продлении срока службы, из-за чего приходилось полковнику подавать их непосредственно Нургалиеву). Похоже, в таком же положении по отношению к «голове» находится и майор милиции Кудрин.

Милиционеры – тоже не люди

«Со мной все понятно – говорит Константин - я подал на милицию в суд и требую с нее денег, а вот мой помощник за что пострадал?».

Майор полагает, что старшина привлечен к уголовной ответственности по той причине, что сам он в одиночку чисто физически не мог совершить инкриминируемые ему злодеяния. За все 14 месяцев Кудрин был допрошен два раза, а Мурначев – только раз. И ни одно их ходатайство (о допросе свидетелей, приобщении к делу видеозаписи, материалов комплексной медэкспертизы – о степени опьянения потерпевших и пр.) старшим следователем не удовлетворено. Хотя можно было бы выслушать, например, господина Козлова, который в ночь с 10 на 11 мая находился в одном помещении с Дмитрием Проценко в том же качестве, что и он, и не видел, чтобы кто-то «поднимал его руки над телом и привязывал их к трубе». Да и на кровати его зафиксировали, говорит Козлов, только после того, как он пригрозил сотрудникам вытрезвителя: «Если вы меня не отпустите, я башку себе разобью и свалю на вас». Так отреагировал Дмитрий Проценко на крики супруги, раздававшиеся из соседней палаты в продолжении трех часов. Женщина била ногами в дверь, тоже требуя выхода на свободу. «Если б я отпустил их – поясняет майор - и с ними что-то произошло, вся ответственность, включая и уголовную, была бы на мне». Понимая, что в его положении нужна предельная осмотрительность, Кудрин вел сотовым телефоном оперативную съемку происходящего. Я неоднократно прослушал и просмотрел запись - она не для слабонервных.. Возможно, поэтому следователь приобщать ее к делу не стал: ее грубый натурализм разрушает гармонию обвинения и фактически сводит на нет благородный пафос постановления.

Крики были истошные. Выражений в адрес людей, находившихся по ту сторону двери, потерпевшая не подбирала. Когда вырвала ножку из топчана, из которой торчал большой гвоздь, и возникла угроза, что женщина может пораниться, милиционеры уложили ее, привязав к кровати капроновыми ремнями. То же самое было проделано и с супругом Татьяны Проценко. А откуда взялась «металлическая труба», Кудрину и Мурначеву неведомо. Как и происхождение «метки» на руке Татьяны Проценко. По версии следствия, это – ожог от электрошока. Тогда почему данная метка фигурирует в рапорте (составленном экипажем по доставке пьяных еще до того, как Татьяну поместили в палату), и как попала она в протокол медосмотра? Однако и эти документы следователь решил к делу не пришивать, ни членов экипажа, ни фельдшера не допрашивать. Похоже, обвиняемых следователь не относит к тем гражданам РФ, чьи права гарантируются обильно цитируемой в его постановлении Конституцией.

Неясно и откуда появились 1710 рублей, которые, по данным следствия, были «изъяты злоумышленниками из сумочки и присвоены». При этом остальные 1300, имевшиеся у Татьяны Проценко, оформлены надлежащим образом и возвращены их владелице. Что же мешало милиционерам присвоить и их? Непонятно.

В ходе судебном заседании один из потерпевших – Дмитрий Проценко. признал, что когда к ним подъехала машина из вытрезвителя, он лежал на земле, но «не из-за того, что был сильно пьян, а потому что споткнулся о кочку». Однако, говорит он, супруге действительно было не под силу его поднять. Еще один важный момент: потерпевший не помнит, хотя опьянение его было не велико, в какую именно палату его «затащили». Не помнит и много других подробностей, например – когда и где именно с него сняли одежду. А главное – не знает, как и куда были привязаны его руки, запомнил только, что ему было очень больно. Тогда из чего же следовать заключил, что «руки были привязаны к трубе» и при этом «подняты на максимально возможную высоту»?

Расследование этого уголовного дела и вынесенный по нему вердикт свидетельствуют о том, что никому из жителей Омской области ( включая, кстати, и ее первых лиц) права человека не гарантируются.