Омск Политический

Собаки лучше, чем люди, понимают людей

Чудеса за бесплатно

С торца пятиэтажки - железная дверь: три раза в неделю собираются здесь особенные дети и особенные собаки, которые лучше других собак, да и людей понимают этих детей.

Центр канистерапии открылся в Омске в ноябре 2014 года. Его открыла Наталья Чайка – психолог, кинолог, президент областной федерации собаководства (с одним из первых своих питомцев два раза становилась абсолютным чемпионом страны). Что-то, говорит, «потянуло» ее в эту область медицины, нетрадиционную пока что в России, но уже полвека почти применяемую медиками на Западе. Что именно? Любовь к детям? К собакам? Сострадание? Нет, не то, говорит, все не то. Трудно объяснить это словами.

На самом деле идея эта – родом из детства. Ходила школьницей во дворец детского творчества. Там был клуб «Кинолог» - ребятки со своими собаками выступали в школах, детских домах. Это, конечно, была еще не канистерапия, но что-то схожее с нею было – когда подходили к собакам сироты, обнимали, гладили их, и те им отвечали взаимностью.

Наталья, давно интересующаяся этой темой, узнала два года назад, что в Питере создана Ассоциация поддержки и развития канистерапии (АПРКТ).

Приехали туда с коллегами – прошли курс, получили дипломы, омская мэрия помогла с помещением (две комнатки почти в центре города – это много: не всем общественникам так везет) и в сентябре прошлого года объявили набор волонтеров – владельцев собак. Мотивы у каждого свои, и у всех они – нематериальные. Так работает и ассоциация в Питере, и ее филиал в Екатеринбурге, да и во всем мире так принято: канистерапией занимаются энтузиасты, и сеансы ее для пациентов любого возраста (они проводятся и в госпиталях, и в домах престарелых) – бесплатны. И это правильно, считает Наталья, за деньги все было бы совсем не так – скучнее, скованней, и чудеса случались бы гораздо реже, наверное.

Ну, вот такие, например. 6-летняя Алиса упорно ни с кем здесь не хотела общаться – ни с собаками, ни с людьми: за месяц изменений в поведении не наблюдалось. Потом подвели к ней сибирскую хаски Алисию. Девочку встреча с тезкой так потрясла, что у Алисы появилось доверие и к разношерстным ее соплеменникам, и к своим тоже: стала общительней, восприимчивей к их словам.

Другая девочка – аутистска не позволяла маме ее причесывать, «вся скукоживалась». Наталья подвела к ней собачку и стала ее часть: - Вот смотри, какая красивая. И девочка от страха перед расческой избавилась вмиг: на следующее занятие пришла с хвостиками.

Такое не часто, конечно, бывает, что ребенок меняется на глазах, но даже незаметный для посторонних шажок к преображению – уже радость: ради нее, говорят волонтеры, и приходят они сюда.

Статный хаски и вальяжная колли с благодарностью схватывают сыр с ладошки пятилетнего Миша с синдромом Дауна (но сами к ней ни за что не кинутся – только когда подаст). Он их упорно называет «папой» и «мамой», педагог поправляет его: – Дина, Грэй. «Гхэй» - соглашается Миша, но протягивая сыр добродушному великану, снова говорит «папа». И вдруг, подходя к смирно стоящей колли, догадывается: - Дина, на! Настоящая мама мальчика, наблюдающая в углу зала за происходящим, облегченно вздыхает и улыбается. Сеанс окончен.

- Вот это и затягивает сюда, – поясняет мне хозяйка колли Ирина Гудинова – Сколько занятий не получалось, и тут вдруг – раз… Понимаешь, что все – не зря.

Зря - не бывает: рано или поздно дети, приходящие в ЦК, начинают выговаривать звуки (кто был до этого нем, как рыба), из звуков возникают слова, потом из них образуются фразы. С некоторыми, как с Мишей, происходят перемены глобальные. В канис-центр он ходит около полугода: поначалу был, рассказывают педагоги, драчлив: мог ударить песика, замахивался и на детей. Хотя агрессия «даунятам» не свойственна, в нем она почему-то была, но ушла: стал с тех пор намного миролюбивее.

Сертификаты доброты

Ирине и ее колли приходится ездить в центр через весь город: они живут на окраине, в городке Нефтяников. Как и все волонтеры, с которыми здесь довелось пообщаться, говорит, что привела ее сюда ее собака. Она – необыкновенная.

- Вообще-то шотландская овчарка считается собакой семьи: к посторонним обычно у нее отношение сдержанное, а Дина открыта всем добрым людям, но если кого невзлюбит… Моему ребенку – ему еще и двух лет нет – она как мать, а с детьми во дворе – сама как ребенок. Собаки, считает Ирина, лучше, чем люди, чувствуют людей.

Живут рядом со школой. Как выходят на прогулку, набегает стайками ребятния с окрестных домов. И мамаши подходят, бабушки с малышами: «можно мы вас погладим?», «можно, мячик вам кинем?». Дина готова часами, не растрачивая восторга, приносить его им в зубах. Но как-то вечером, не заметив ее, пьяный мужчина попытался ударить ее хозяйку, отобрать сотовый: пришлось ему от Дины спасаться бегством, и повезло ему, что Ирина успела ее удержать.

- В день 15 звонков в домофон : «Извините, когда Дина выйдет гулять?». Вот такая она во дворе звезда. А когда я узнала из интернета, что открылся в нашем городе такой центр, сразу подумала: это для нее, помогать таким детям – ее призвание.

Прошли тестирование. Это сложная процедура, потому как ответственность велика: дети есть дети – поведение их непредсказуемо, и собаки, какими бы ни были добрыми, могут среагировать неожиданно. «Она вроде бы добрая, а наступишь на хвост – укусит – говорит знаток собак и детей Наталья Чайка – и будет права, потому что мы ее не протестировали». Тест такие риски исключает: берут в центр только тех, кто любые тяготы стерпит молча: лай в присутствии детей крайне нежелателен – он может их испугать.

На тестирование приезжают эксперты из Питера: оно снимается на видео и отсылается в АПРКТ. Ассоциация выдает собаке свидетельство, после чего она вместе с ее владельцем проходит курс обучения, потом снова аттестацию, и если все в порядке, получает сертификат международного образца – только тогда может приступать к своей миссии.

Мировая проблема

Дина и Мирра (брюссельский грифон), кажется, осознают ее важность: перед 7-летним Максимом стоят на вытяжку. Это цирковой номер – с помощью педагога Елены Франковой он одевает на них разноцветные кольца : на Дину – большие, на Мирру – маленькие, соответствующие ее параметрам. Максим – аутист: пока он накручивает круги по залу, улыбка не сходит с его лица.

Вообще аутисты часто улыбчивы, говорит Елена, они живут в мире собственных грез, окружающие им не интересны - их раздражает соприкосновение с реальностью, иногда до истерики

Может, они и правы: тот мир, где они пребывают, наверняка устроен лучше – веселее, уютнее, но жить, увы, придется им в этом. По данным мировой статистики, количество аутистов в последние десятилетия увеличилось чуть ли не в сотню раз: в начале 90-х он диагностировался у одного ребенка из 20 тысяч, в начале двухтысячных – у одного на 2 тысячи, в 2008 году Всемирная организация аутизма (WAO) объявила, что он наблюдается у каждого 150-го малыша, в 2010 Центр по контролю заболеваемости CDC (США), обобщив известные данные разных стран, пришел к выводу, что этот диагноз ставится 1,5% детей. В России такой статистики нет, но по сведениям той же WAO от мировой она сильно не отличается. Может, с миром что-то не так?

Настоящая жизнь

Елена — по основной профессии дефектолог, 25 лет исправляет речь в коррекционной школе детдомовцам. «По мне, – говорит, – интересней работать не с теми детьми, которые все схватывают на лету, а с особенными, к чьим душам приходится пробиваться. Когда Наташа задумала открыть этот центр и предложила мне быть куратором, я согласилась сразу, хоть это и работа бесплатная. До обеда – в школе, потом беру Мирру и едем сюда. Здесь хоть и много сил отдаешь, но все это – в радость, и они потом возвращаются: мы ведь тоже берем энергию и от собачек, и от детей».

Мирра знакомится со мной, пробует на вкус, следом подходит юная Герда и тоже тычется красивым лицом в небритую морду. «Она у нас ветреная такая – со всеми целуется» – смеется ее хозяйка Анна Калинина. Вообще-то считается, что у далматинцев характер сложный, иногда они бывают довольно злобными, но Герда все известные описания ее породы опровергает. «Укусить не может – может только вылизать до смерти». Анна считает, что характер собак зависит от воспитания: добрыми делают любовь и забота, да и людей – то же самое. Три года она назад закончила ветеринарный университет, и теперь ищет себе такую работу, чтобы иметь возможность приходить в центр трижды в неделю: здесь теперь главное . Главное в жизни всегда бесплатно.

7-летний Вовка смотрит на меня с улыбкой, не видя в упор из своего прекрасного далека. Наталье приходится брать непоседу на руки. Очередной сеанс нежности: Грэй кладет ему голову на колени, трутся о его ноги Мирра и Герда. Вовка замирает на полминуты, и это уже прогресс. «Позавчера ходили на 3D – фильм – рассказывает Наталье мама - 40 минут смог высидеть. И рыбок, птичек руками ловил». Значит, не безразличен ему этот мир. «А на скалодроме у него должно получиться. – Конечно, получится».

Это планы ближайшего будущего – скалодром для аутистов, шведская стенка. «Ведь главная их проблема – рассказывает Светлана Миронова (она – спортивный психолог) – мышечный тонус. Не чувствуют многих мышц – поэтому делают много движений, пытаясь ощутить окружающую среду. Сначала надо этот уровень проработать, а остальное цепляется «паровозиком» - за пространственными ощущениями открывается интеллект. Известно, что среди аутистов много талантов – художники, математики, есть даже гении. Вообще это не болезнь, а такая особенность – их просто надо «вывести из себя», адаптировать к социуму». Новые тренажеры уже делаются, но медленно – спонсоров пока нет, но потихоньку строят их волнтеры.

13-летний Дима – дэцэпэшник поднимается с пола на колени. Наталья берет его за плечи. «И этот мужик не может у нас отжаться? Не верю». Дима краснеет, снова опирается на руки. «Раз, два, три…Молодчина!». Потом они ползут на перегонки с аутистской Оксаной : главное – проползти через «арки» – между ног Герды и борзого Азая, похожего на Дон Кихота (если б он на четвереньки встал). Финиш. «Отдышитесь. Ну, вы просто герои».

Длится занятие полчаса. Больше нельзя: иначе гормон окситоцин, вырабатываемый от общения с собаками, начнет опускаться и перейдет в отрицательное значение – разъясняет Наталья. С каждым ребенком занятия – по индивидуальному плану, курс разрабатывают педагоги-кураторы. Все - по науке, но что-то и по наитию. «Знаете, что сюда привлекает – говорит Анна – тут атмосфера такая, что просто хочется жить». В том большом мире /Там, за железною дверью/, где человечество аутистов сутками напролет уныло торчит в своих телевизорах, или в ноутбуках, гаджетах, такого праздника жизни нет.

Георгий Бородянский